- Кея, как насчет ежика?
Этот вопрос был настолько неожиданным, что Хибари на секунду даже скосил глаза в сторону вопрошающего.
- Ну, Кея, я подумал, что Баринезуми одиноко, и может купить ему подружку? Ты станешь владельцем двух ежиков. А через год у нас будет десять ежиков. А еще через год...

Лоооооооооооол

@темы: Humor, Katekyo Hitman Reborn!, Fanfiction

Это вообще не по теме, но как интересно *О* Соберусь с мыслями и попробую откомментировать. И даже без критики. Но, черт, это совершенно не по теме. Эх...
Спасибо, спасибо! *ООО* Спасибо, что автор такой замечательный и так написал!

15.02.2012 в 19:58

Пишет  KHR! Festival:

Работа №7
Название: Ловушка
Автор: ***
Бета: ***
Заявка: TYL!Мукуро/Тсуна. Хотеть его, но бояться непринятия чувств. Попытка привлечь внимание. Возможен А, NC-17 (желательно) для  Primo Haneuma
Фэндом: KHR
Жанр: ангст, слеш
Пейринг: намек на Мукуро/Цуна
Рейтинг: РG-13
Размер: зарисовка
Саммари: Рокудо Мукуро в бреду из-за тяжелой болезни.

Фанфик был написан на фестиваль Секретного Санты.

Рокудо Мукуро заблудился. Потерялся в лабиринтах неясной мути забытья, принесенной болезнью, с которой он не смог справиться; пропал в запутанных кошмарах горячечного бреда. Здесь не было ничего, кроме душной темноты и мерзкого запаха формалина. Впрочем, Мукуро не знал точно, как пахнет формалин – в колбе Вендикаре на нём была кислородная маска, прятавшая от него мир запахов, но ещё долго после освобождения ему чудился именно этот след тюрьмы, намертво въевшийся в кожу и волосы. Хром говорила, что запаха нет, что это самовнушение, но что, по сути, знала его милая маленькая девочка? И Мукуро тогда долго, долго ещё оттирал с себя его вместе с воспоминаниями. А сейчас все это вернулось – и темнота, и гнетущая беспомощность, и память тюрьмы, и почти что настоящее отчаяние.
Ещё здесь не было звуков – влажная горячая тьма не терпела любого шума, вбирая в себя даже быстрое неровное дыхание самого Мукуро, и тому казалось, что он давным-давно оглох, что он давным-давно потерялся на одном из своих шести путей в поисках силы, которой, может, и не существовало в природе.
Но, зная, как иллюзорна реальность и, как реальна порой может быть иллюзия, Мукуро не торопился с выводами, а ждал, когда тьма разорвется извне, как это было уже однажды в чужой, неслучившейся с ним реальности, где он десять лет терпеливо спал за толстым стеклом колбы, обвитый шлангами и проводами, в ожидании своей странной свободы.
В конце концов, лучше всего, даже лучше, чем создавать иллюзии, он умел только одно – ждать в темноте.

А потом вдруг начали появляться призраки прошлого. И всегда одного и того же человека. И постоянно разные.
Приходил Савада Цунаеши образца десятилетней давности – с ещё короткими волосами, с мягкими детскими чертами лица, большими доверчивыми глазами и робкой улыбкой – Савада Цунаеши, ещё не понявший вкуса жестких приказов и чужой крови, не успевший почувствовать своей власти над людьми. И потому не знавший ещё, сколь многое он будет значить для Мукуро через несколько лет после первой встречи.
В такие моменты Мукуро старался не смотреть на Цуну, надеясь, что надолго тот здесь не задержится: наивный, испуганный взгляд Савады был не к месту, и сердце стучало беспокойно от желания защитить пусть хоть его тень от этой страшной темноты. Цуна еще некоторое время смотрел на него виновато, а потом таял, распадаясь на дрожащие зеркальные блики.

Появлялся Вонгола Дечимо – такой же, как и боссы, которых помнил Мукуро, и на которых, как он надеялся, его Цунаеши никогда не станет похожим. Театрально слизывая со своих ладоней чужую кровь, Цуна довольно и злобно усмехался и начинал раздеваться, оставляя на своей тонкой, словно подсвеченной изнутри, белой коже широкие красные полосы. От него несло болотной тиной, подвальной плесенью, чужой неволей и страшной смертью.
- Не надо, - рефлекторно дергался Мукуро от прикосновения его рук, - не надо так!..
А потом успокаивался – убежать от порождений своего больного рассудка он все равно не мог.
- Ты не такой, - беспомощно говорил тогда им обоим Мукуро, - ты просто иллюзия.
- Галлюцинация, - хрипло отрезал Цуна и, дергая Мукуро за волосы, жестко целовал в беззащитно открытую шею, жег жадными, грубыми прикосновениями тело под ним, кусал до крови губы.
И это было страшно, потому что мастер иллюзий не умел укрощать галлюцинации.
«Ты пахнешь не так», - устало думал Мукуро, позволяя себе не запоминать это наваждение.

Временами сквозь свой кошмар Мукуро слышал голоса, зовущие его. Там были Хром, Кен и даже молчаливый Чикуса порой называл его имя. Были и другие, но он не успевал понять, кто именно, а может быть, и не знал этих людей.
- Бье-ен, ему только хуже!
- Мукуро-сама, очнитесь, пожалуйста! Мукуро-сама!
- Сенсе-ей, а без вас, оказывается, ску-учно…
Он хотел бы найти к ним дорогу, но голоса исчезали раньше, чем он осознавал, откуда они доносились. И Мукуро снова оставался в безмолвной тьме.

Ещё один Цуна, уже взрослый, приходил ему в видениях, садился неловко на самый краешек взъерошенной постели, пропахшей насквозь усталостью и болезнью, смотрел испуганной птицей – растрёпанной и большеглазой. В такие моменты Мукуро хотелось протянуть руку и ещё больше взлохматить непослушные волосы, но он боялся почувствовать под ладонью не тепло живого человеческого тела, а вязкую муть хищного тумана, и давил в себе это желание.

Но однажды не выдержал. Опираясь на дрожащие, непослушные руки, с трудом сел в кровати, протянул ладонь к сжавшемуся вдруг Цуне. Смятые влажные простыни попытались удержать его, перехлестнувшись поперек груди, повиснув на плечах, закрутившись плотным комом на животе. Мукуро раздраженно цыкнул на них и все-таки дотянулся до щеки Цунаеши. Вопреки опасениям, от прикосновения тот не растаял, лишь только сильнее прижался лицом к ладони, все так же испуганно глядя.
Мукуро вдруг вспомнил, как давно еще, то ли лет десять назад, то ли вообще в другой жизни, Цуна смотрел на него так же недоверчиво и испуганно, когда иллюзионист только-только начал, ухаживая и приманивая, дарить тому волшебные сны и сказочные мотивы наяву. Мукуро тогда сам еще не очень понимал, зачем пытался завоевать доверие своего забавного босса, скорее, просто потому, что так было б интереснее играть. А потом вдруг как-то резко стало не до игр, когда он понял, что страх появляется в глазах Цуны не из-за него, а за него. И ему пришлось ещё долгое время стараться, чтобы Цуна больше не смотрел на него так.
Мукуро сдержал нечаянную улыбку. Сейчас надо было разобраться с настоящим, а не вспоминать о прошлом.
Он легонько погладил пальцами заалевшую щеку Цуны и приподнял его лицо за подбородок, вынуждая смотреть себе в глаза.
- Тебе здесь не место, - чётко и раздельно произнес Мукуро, - понял меня, Цунаеши-кун? Не приходи больше.
- Хорошо, - покорно согласился Цуна, - не приду. Вот только и тебе здесь делать нечего, Мукуро. Иди домой, тебя вся семья ждёт. И я жду. Очень.
- Я не знаю куда идти, - растерялся Мукуро, - это даже не похоже на шесть путей… Но я бы хотел уйти отсюда.

- А ты просто слушай мой голос, - вдруг тепло улыбнулся настоящий-ненастоящий Цуна, - я тебе помогу.
- О, ты так в себе уверен? – попытался съехидничать Мукуро, и в эту же секунду в глазах потемнело, а реальность вокруг взорвалась ярким фейерверком света, боли, звуков и запахов. И среди всего этого смешения ощущений, на границе яви и сна, Мукуро слышал, как кто-то звал его по имени, прокладывая ему путь к жизни.

- Ну, все, все, - ласково шептал кто-то, прижимая Мукуро к себе, и мягкие пряди каштановых, пахнущих солнцем и карамелью длинных волос невесомо гладили по его щекам, - ты скоро поправишься, Мукуро. Все будет хорошо, ты только проснись!

И Мукуро проснулся

URL записи

@темы: Katekyo Hitman Reborn!, 6927, Fanfiction

@темы: Video, Shiki

@темы: Music

@темы: Nonsense